Французский дьявол - Страница 75

А потому мне предстояло как следует продумать маршрут, не мог же я вновь оставить Францию, так и не повидавшись с любимой! На сей раз я собирался следовать в Англию под личиной небогатого дворянина из Нормандии, который решил поступить на службу к английскому королю, для чего и поперся аж в самый Лондон. А где же еще мне разнюхивать и выведывать всякие секреты, как не во вражеской столице? Когда твой кошелек лопается от золота, а на лице все время широкая улыбка, люди к тебе так и тянутся, проверено. Знай выбирай, кому и сколько проигрывать в кости и с кем пить на брудершафт. В тесной дружеской компании язык сам развязывается, ты лишь подавай реплики, запоминай и анализируй ответы.

Наконец дело двинулось. Секретарь господина аббата мэтр Реклю вручил мне грамоту, подтверждающую мое дворянское происхождение, у отца казначея я получил деньги, а наставник провел со мной тщательный инструктаж, заклиная быть как можно осторожнее и зря жизнью не рисковать. В тот вечер я долго не мог уснуть, отдохнувшее тело просто бурлило энергией. Промаявшись так до полуночи, я решил выйти на прогулку.

Небо заволокло черными тучами, вдали над Луарой погромыхивало, холодный влажный ветер задувал во все щели, и мне как-то сразу сделалось зябко и неуютно. Поначалу я заколебался, раздумывая, а не стоит ли вернуться обратно, к разожженному камину, а затем подумал, какого черта, сибиряк я или где? Раз решил подышать воздухом, то надышусь вволю, и пусть во дворе аббатства сейчас ни души, это ничуть мне не помешает, напротив, некому будет путаться под ногами.

Я прошел мимо колодца, миновал кузницу и конюшню, отчего-то вспомнилось, как в далеком детстве мы с друзьями играли в индейцев. Усмехнувшись, я постарался идти бесшумно, как Чингачгук, но тут же, как назло, начал спотыкаться и остановился, насмешливо фыркнув. Похоже, что хорошо для индейца, то русскому может стоить расквашенного носа.

Сырой воздух пах близкой непогодой, часовые на стенах аббатства кутались в плащи в тщетных попытках сохранить хоть немного тепла. Порывы ветра все усиливались, и воины, жмущиеся к каменным зубцам, с нетерпением поглядывали во двор, ожидая смены.

Не торопясь я дошел до мастерской братьев Бюро и постоял возле нее с минуту, вспоминая наши беседы. В этот раз я так и не повидался с Жаном и Марком, братья-оружейники куда-то отъехали, а куда именно, никто толком не знал.

Задумавшись, я медленно дошагал до крепостной стены, а затем побрел вдоль нее, укрываясь от ветра.

То и дело поглядывая под ноги, я шел так около четверти часа, а когда окончательно решил, что созрел для сна, облака в центре неба разошлись, явив миру луну. Она быстро огляделась и сразу же задернула занавеси туч. Я помахал лентяйке рукой и, опустив капюшон на плечи, поднял лицо вверх, влажный ветер тут же заворошил волосы ледяными пальцами. Уже на рассвете мне предстоит покинуть аббатство. Кто знает, когда я вновь вернусь сюда?

Машинальным движением я смахнул со щеки каплю дождя, следом закапало еще и еще, с досадой я опустил капюшон, но тут же замер в недоумении. Что-то здесь было не так, но что именно?.. Запах! У этого дождя странный запах, словно сверху вдруг пролилась…

Я вскинул ладонь к лицу, стирая капли со лба и щек, и тщательно принюхался. Тот, кто пролил крови без счета, всегда узнает ее запах. Сердце забухало, как большой барабан, я вжался в стену так, чтобы меня невозможно было увидеть сверху, уши задвигались, ловя малейший звук. Только теперь, когда я замер без движения, сверху до меня отчетливо донесся неясный шум и выкрики, негромкий лязг.

Я напрягся, готовясь отделиться от стены, и прямо в двух ярдах передо мной сверху рухнуло тело. Судя по одежде, это был один из наших часовых. Люди наверху замерли, напряженно прислушиваясь, не раздастся ли крик тревоги, кто-то из них отчетливо выругался.

Я скользнул вдоль стены, не дожидаясь, пока по сброшенным веревкам прямо на меня начнут съезжать захватчики. По крайней мере в одном месте враг овладел участком стены, и мне следовало поднять тревогу.

Я спешил, как мог, с горечью замечая осторожные тени, наводнившие внутренний двор аббатства. Со всех сторон доносились приглушенные шаги, звон металла и негромкие, четкие команды. Разговаривали по-английски, и я заскрежетал зубами, когда понял, что все, возможно, уже потеряно.

Пригнувшись, я что есть сил метнулся к сторожевой башне аббатства, чья темная громада наконец-то показалась справа от меня. Двое британцев затаились у самого входа в башню, и если бы эти торопыги не выскочили мне навстречу, а подождали, пока я сам подойду поближе, то рассказ мой на том и закончился бы. К счастью, у англичан не хватило выдержки, а я, завидев два темных силуэта, ринувшихся мне навстречу, даже не подумал отвернуть в сторону.

Первый из них очень удачно подставил правый бок, и мой кинжал, неприятно скрежетнув о поддетую кольчугу, пробил ему печень, да там и остался. Второй оказался удачливее, он сумел распороть мне левый рукав до самого плеча. В награду я сломал ему руку в локте и раздавил горло, а затем выхватил из разжавшейся руки меч и, не задерживаясь больнее, кинулся вверх по высокой винтовой лестнице. Уже через минуту я цепко ухватился за веревку колокола, шершавую и толстую, словно корабельный канат. Огромный колокол протяжно загудел, пробуждая аббатство, гулко бухнул раз, другой и третий. В ночной тиши его звон показался мне громче грохота целой пушечной батареи. Со двора эхом отозвались раздраженные голоса, вдали послышались отчаянные крики, громко зазвенело железо.

Снизу донеслись торопливые шаги, а я все звонил и звонил в колокол, пробуждая аббатство. Дождавшись, пока воины, бегущие по лестнице, не подберутся совсем близко, я выпустил из рук веревку и распластался на полу.